Бросок в безумие - Страница 26

– Господин навигатор-три, полет транспортного корабля «Северное сияние» проходит в штатном режиме. Отклонения от курса нет, нарушений в работе двигателей нет, отставания от графика прохождения трассы нет!..

– Значит, все в порядке?.. – переспросил Семушкин.

– Все в порядке… – подтвердил Ширяев и, глянув на ссутулившегося за навигаторской консолью Малькова, добавил: – В шлейфе внешнего наблюдения навигаторской и штурманской консолей какая-то наводка бродит… Да на нашем древнем судне скоро и привидения появятся!

– Что за наводка?.. – не поддержал мрачную шутку штурмана командир.

– Да вот, смотри, – перешел на «ты» Ширяев, подчеркивая тем самым несерьезность сбоя автоматики внешнего наблюдения.

Пригласив командира к своей консоли, штурман указал на экран панели управления, мерцающий звездным небом. В правой нижней части экрана ярко светился чуть сплющенный диск Юпитера, перечеркнутый темными полосами.

Опытный взгляд Семушкина мгновенно увидел то, что возмущало штурмана, – рядом с Пасифе, одним из самых удаленных спутников Юпитера, мерцала крохотная точка, которой не должно было быть на экране.

– Ты имеешь в виду этот… спутник Пасифе? – на всякий случай переспросил командир и вслед за утвердительным кивком Ширяева добавил: – И считаешь это наводкой в шлейфе?.. А может быть, это еще не открытый астероид?..

На этот раз штурман покачал головой отрицательно:

– Нет, я наблюдаю этот… – он чуть усмехнулся, – «объект» уже в течение двух часов. Когда я его заметил, он располагался в тысяче двухстах километрах от Пасифе, со стороны, противоположной Юпитеру. За эти два часа он оказался в тысяче четырехстах километрах от Пасифе, но уже между ней и Юпитером. При этом он прошел всего в пятидесяти километрах от поверхности спутника, так что на несколько минут буквально слился с ним! И, поверь мне, он не является спутником Пасифе, поскольку, огибая ее, вышел из плоскости эклиптики. Ты считаешь, что такая траектория возможна у космического тела, принадлежащего Солнечной системе… да вообще любому космическому телу?! С каких это пор тело, имеющее, если судить по данным корабельного компьютера, диаметр три километра, может свободно маневрировать в пространстве?! А может быть, ты встречал у отдельно взятых астероидов встроенный ионный привод?! Но даже если бы у него имелся такой привод, я засек бы его работу в инфракрасном диапазоне, а там пусто!!!

Ширяев резким касанием сенсора перевел монитор штурманской панели в инфракрасный диапазон, и оба пятнышка – Пасифе и ее спутник – засияли ровным розовато-оранжевым светом отраженного тепла. Никакого собственного теплового излучения у обоих объектов не наблюдалось. Штурман, посверкивая злыми глазами, на секунду замолчал, и навигатор-три задал неожиданный вопрос:

– Ты запись движения этого… «камушка» вел?..

– С какой стати?.. – изумился Ширяев. – И как вообще можно записать наводку в шлейфе?!

– Да почему ты решил, что это наводка?.. – чуть повысил голос Семушкин.

– А что это может быть еще? – немедленно откликнулся штурман. – Это пятно наблюдается только на экранах штурманской и навигаторской панелей, остальные мониторы его… игнорируют! Из чего я делаю закономерный вывод, что это наводка в шлейфе!!! А наш умница электронщик утверждает, что со шлейфом все в порядке!!!

И штурман с возмущением уставился на командира.

Однако Семушкин не обратил внимания на его праведное возмущение.. Он вдруг вспомнил о подписанной адмиралом Кузнецовым шифрограмме и у него от волнения даже ладони вспотели. Но усилием воли он заставил себя успокоиться.

– А может быть, объект виден только на этих экранах, потому что их шлейф более чуток? – И, не дожидаясь ответа штурмана, Семушкин быстро прошел к своему месту и включил командирскую панель управления. Едва экран монитора затлел зеленоватым светом, его пальцы пробежали по клавиатуре, а затем он повернул к себе микрофон внутренней связи:

– Командир вызывает службу электронного обеспечения!

– Старший лейтенант Степанцов слушает! – немедленно раздался в Главном центре управления глуховатый, слегка раздраженный голос начальника службы электронного обеспечения.

– Какое разрешение установлено на шлейфе обзорных экранов центра управления?!

– Двадцать две тысячи точек на квадратный сантиметр, – последовал немедленный ответ Степанцова.

– Можно увеличить разрешение этого шлейфа, так чтобы стали видны объекты с поперечным сечением в три километра?..

После секундной паузы последовал не слишком уверенный ответ:

– Попробуем…

Несколько минут на обзорных экранах Главного центра управления ничего не происходило, и Семушкин нетерпеливо проговорил:

– Ну что там у вас?..

– Заканчиваю перепрограммирование шлейфа, но… сечение оптоволокна маловато, возможны «сколы» по краям изображения.

– Мне достаточно будет половинного изображения в центре экранов.

– Получите, командир!.. – глухо проворчал Степанцов.

Изображение на больших обзорных экранах дернулось, экраны отразили абсолютную черноту, а затем вновь показали звездное небо, только теперь их края где-то на треть замутились переливающимся туманом. Зато рядом с яркой искоркой Пасифе, сияющей в центре правого экрана, появилась еще одна искорка.

Несколько секунд в центре управления «Северного сияния» царило молчание, вся вахта смотрела на эту проявившуюся звездочку, а затем раздался пораженный голос Ширяева:

– Но это же невозможно!..

Видимо, так же думали и остальные вахтенные офицеры, и только командир корабля действовал решительно и быстро. Его пальцы забегали по клавиатуре и на экране монитора начал появляться текст: